Аркаша

Он был хорош собой. Его даже не портило небольшое заикание при волнении — заикаясь, он становился ещё очаровательней и сводил меня с ума. Познакомились мы с ним ещё на абитуре — он стрельнул у меня сигарету и блаженно ею затянулся. А потом через две затяжки посмотрел через моё плечо — в его глазах я прочитал панику — быстро выбросил сигарету и сделал отрешенное лицо.

— Аркадий, что ты тут стоишь? Тут же накурено! Пошли отсюда скорее, а то опоздаем в деканат, — к нам подошла миловидная женщина.

«Его мама», — безошибочно определил я .

В институт он поступил, т.к. там я его видел частенько. Но я его ни разу не видел ни на лекциях, ни на семинарах, а встречал его то в коридорах с какими-то девицами, то в курилках, то ещё где-то.

Однажды мы столкнулись с ним в коридоре:

— Привет! Ты что сейчас делаешь?

— Да вот, на сегодня пары закончились, поеду домой, — ответил я

— А пошли пива попьём?

— Давай. А куда?

— Да тут есть одно местечко. Только вот зайдём за закуской.

Мы зашли в универсам самообслуживания. Аркадий стал снимать с полки рыбные консервы и пихать мне за пазуху.

— Ты что, сдурел?!

— Да брось ты. Мы немножко возьмём. Всё равно у нас денег нет. На пиво только и хватит.

Это была святая правда. И говорил он это так проникновенно, и я так был очарован им, что я в тот момент я ему поддался.

На кассе у меня началась паника, но я изо всех сил старался успокоиться. Похоже, что получилось, т.к. расплатившись за какую-то мелочёвку, мы вышли на свежий воздух летнего дня.

— А теперь в бар.

— Откуда у нас деньги на бар? — удивился я.

— Да есть чуть-чуть, — загадочно сказал он.

В баре мы выпили пива столько, что сбился со счета. Совершенно никакущие мы вышли на свежий воздух.

— Поехали к мне, — сказал Аркадий, — Правда, я живу в общаге.

Что мы дальше делали, я не особо помню. Люди, лица, водка... И Аркаша, который от меня не отходил ни на шаг: он то норовил ко мне прикоснуться как бы невзначай, то прижаться. И даже наступил мне на ногу. Была бы у меня косичка, он бы дёрнул меня за неё. Его внимание ко мне меня влекло и кружило голову.

Проснулся я от гула. С трудом разлепив глаза, я увидел двух парней в «арафатках», которые что-то бурно обсуждали на незнакомом мне языке.

«На арабском? Персидском? Фарси?» — лениво подкинул мне пищу для размышления нетрезвый мозг. Хотелось пить. Трещала голова больше не от похмелья, а от разговора незнакомых мне людей.

Попытка пошевелиться закончилась провалом: мы с Аркадием лежали голые, тесно обнявшись, а наши руки и ноги были переплетены. Это была вовсе не страсть, а просто мы вдвоём спали на кровати с панцирной сеткой, и по-другому там уснуть было бы совершенно невозможно.

«Мы в институте Дружбы Народов им. Патриса Лумумбы», — снова подсказал мозг и добавил: «Аркадий живёт в Лумумбарии, а учится у нас. Ничего не понятно... И да, почему мы голые?!!»

Аркадий на мои попытки пошевелиться отреагировал вяло. Не открывая глаз он выдал такую длинную матерную тираду, что персы-арабы куда-то резво исчезли. И добавил:

— Это такие мои соседи. Дикари какие-то.

Мы засмеялись.

Потом были прогулки по ночной Москве с кассетником в руках. Мы всё время курили. Была пара поцелуев украдкой и пара крепких объятий, от которых под моим членом трещали джинсы. Потом Аркадий пропал.

Появился он лет через двадцать: как-то нашёл меня через социальную сеть. Крупный бизнесмен. Толстый, обрюзгший. Семья, дети. Звал меня в гости в собственный ресторан.

Мы с ним договорились о встрече, но меня задержали дела. Я не поехал.